В 1987 г. моя мать услышала, что в Голландию приезжает дзен-буддийский учитель Тхить Нят Хань, чтобы провести медитационный ретрит, и спросила, не хочу ли я поучаствовать в нём вместе с ней. Когда я увидел Тхить Нят Ханя, атмосфера его личности глубоко затронула меня. Никогда прежде я не видел миролюбивого вьетнамца. Я был одним из самых молодых участников ретрита; наша группа состояла из двадцати пяти вьетнамских беженцев, и я заметил, что люди старшего возраста пребывают в состоянии гнева и разочарования. Тхить Нят Хань, безусловно, обрёл покой. Мы с матерью нуждались в авторитете, и он завоевал наше доверие. Я обрёл в нём старшего брата, который мог показать мне, куда идти. Мать заметила мою реакцию и сказала: «Тхить Нят Хань – твой учитель».

Он учил нас осознанно дышать, ходить так, будто мы целуем землю стопами, «излучать покой» в каждый миг своего присутствия. Целую неделю я выполнял подобные практики и вернулся домой другим человеком. Я продолжал упражняться так, как он учил, – днём и ночью, я дышал и улыбался, – и моя мать стала проявлять недовольство. Во Вьетнаме только монахи занимаются медитацией, поэтому она сказала мне: «Кыонг, ты же не монах!». Её слова стали для меня поворотными. Я хотел стать монахом, как Тхить Нят Хань. Я хотел излучать покой.

Я получил диплом специалиста по информатике в 1992 г., однако не стал устраиваться на работу ради денег, а решил лучше узнать свою культуру и самого себя. Я отправился в Лейденский университет и поступил на факультет востоковедения. В сентябре того года Тхить Нят Хань снова приезжал в Голландию на другой ретрит, а месяцем позже я сел на поезд и пое хал во Францию, чтобы посетить «Сливовую деревню» – общину практикующих медитацию, которую он основал. Там я увидел мирный Вьетнам в миниатюре. Жители общины – монахи, монахини и миряне, вьетнамцы и люди со всего света – излучали покой и счастье. Тхить Нят Ханя они называли Тхэй (Thây – вьет. «учитель»). Вскоре я ушёл из университета, чтобы в «Сливовой деревне» под руководством Тхить Нят Ханя изучать покой. Я прожил там шестнадцать лет. Тхэй читал лекции дважды в неделю. В остальные дни он советовал нам применять его наставления в обыденной жизни. Мы занимались медитацией сидя, медитацией при ходьбе, медитировали во время работы, приготовления пищи, старались проживать каждый миг своей жизни внимательно. Это было мне по душе. Когда раздавался звук храмового гонга, все прекращали свои дела и делали три осознанных вдоха. Я расцветал в этой безмятежной обстановке. Однажды во время лекции Тхэй сказал: «Вернись домой, дитя.

Не становись голодным духом». Я не смог сдержать слёз. Когда лекция закончилась, я подошёл к нему и сказал: «Я хочу вернуться домой». Он понял и возложил руки мне на голову. В следующем году я получил посвящение в монахи.

Моё общение с учителем не всегда проходило гладко. Я восхищался им, однако считал, что в некоторых случаях он мог бы яснее выражать свою мудрость. На поверхность вырывались мои собственные творческие импульсы. В 2000 г., спустя семь лет жизни в «Сливовой деревне», я получил право быть учителем в традиции Тхить Нят Ханя, пройдя церемонию передачи светильника.

Три года спустя я начал преподавать Дхарму. Я учил, что первая истина – это счастье. Это совершенно нестандартное толкование Первой благородной истины Будды – дуккха-сатьи, которую обычно переводят как «существует страдание». Однако во время практики в «Сливовой деревне» я понял, что счастье возможно, если человек знает свою природу и свободен от иллюзии отдельного Я, когда он осознаёт всепроникающую взаимосвязь со всей жизнью. Это прозрение подарило мне надежду и направление, и я захотел поделиться этим с другими. Я увидел, что могу помочь другим людям преодолеть одиночество, раз это удалось мне, и помочь им снова обрести смысл жизни.

В 2009 г. я покинул «Сливовую деревню», чтобы осуществить свою мечту – я хотел преподавать и создать семью. Первый год пребывания вне монастыря оказался трудным. Привыкнуть к жизни в обществе я смог не сразу. Однажды ночью в 2010 г., когда я погрузился в состояние подавленности и неопределённости, я внезапно постиг природу страдания и счастья: оба эти состояния пусты и возникают взаимозависимо. Страдание – это счастье, а счастье – это страдание. Благодаря этому опыту я снова обрёл силы и решил, что буду преподавать Дхарму в Голландии. Сначала люди приходили ко мне из любопытства, однако вскоре они понимали, что я, как бывший монах и ныне мирянин, мог вникнуть в их проблемы и доступным образом разъяснить Дхарму.

В 2011 г. голландское правительство предложило мне работу тюремного священника, в обязанности которого входила духовная забота о заключённых в четырёх тюрьмах, три из которых находились неподалёку от моего дома в Гауде, городе в провинции Южной Голландии. Вместе с пятью коллегами я присутствовал на встрече Отдела духовного попечительства Голландии, на которой буддизм объявили официальным вероисповеданием [страны] наряду с католицизмом, протестантизмом, иудаизмом, индуизмом, исламом и светской этикой.

Любой заключённый в Нидерландах имеет право общаться со священником час в неделю, и в каждой тюрьме есть внеконфессиональный Центр тишины. Поэтому каждую неделю я мог приходить в Центр тишины во всех четырёх тюрьмах для медитации и индивидуальных духовных бесед.

Довольно быстро я понял, что в тюрьме у людей появляется возможность пережить подлинное счастье. Они оказались тут, по моим ощущениям, поскольку искали счастье, которое нигде не могли найти. С большим удовольствием я наблюдал, как они постигают смысл «истины счастья». Заключённые отлично понимали смысл этого учения и здесь, в тюрьме, обрели счастье, превосходящее наслаждение деньгами, властью или сексом, – счастье, которое никогда не прекращается.

Раньше они чувствовали отчуждённость и одиночество, а многие из них оказались в тюрьме, поскольку в этом потерянном состоянии совершили ужасные преступления. Моей работой стали интересоваться, и ведомство, готовящее заключённых к жизни в обществе, также предложило мне преподавать в рамках его программы.

В первое время моей работы тюремным священником большинство заключённых во время лекций не могли долго молчать. Они постоянно перебивали меня. Однако вскоре они научились сидеть спокойно и к тому же стали приглашать других заключённых на мои лекции. Я рассказывал им об их единстве с предками и своей семьёй и видел, что многие улыбались и плакали.

Медицинские работники стали направлять на наши занятия заключённых – тех, кто имел проблемы со сном, питанием или страдал от депрессии.

С ними нужно было проявлять терпение. Чтобы помочь этим людям обрести себя и снова ощутить счастье, я должен